К О Н Ц Е П Т  //  П Е Р С О Н А Ж

В сказе у невероятной невидимой силы было безграничное могущество. Она могла создавать вещи из ничего. Переносить предметы и людей на громадные расстояния. Залезать красна девицам и добро молодцам в головы и путать их мысли. Невидимая сила никогда не уставала и была рада-радешенька служить своему хозяину. Это по сказам. А если заглянуть за страницы, да провести по полям книги красными кровяными чернилами, так откроется правда.

Наум в гробу видал и неограниченные возможности, и то, что он должен, как дрессированная собачка, приносить тапки каждому новому хозяину. Его звали сватом по-доброму, по-родственному. Хоть братом. Хоть свекром. Хоть сестрицей. Но ни один человек не додумался пригласить Наума за стол, который он же и накрыл яствами, да медовухой. Кинут иногда черствый обглоданный сухарь и нальют стопарь водки. Веселись, сватушка!
Или отвалявшись в постелях пуховых после ночной скачки, бросят под утро, как последнюю поблядушку. А что такого? Наум, как сила раболепная, самому факту отсоса должен быть счастлив.

И счастье случалось. Счастье - это тот самый короткий миг надежды, когда старый хозяин сменялся на нового. Будет лучше! В этот раз встретится тот единственный! И ни у кого не возникало и тени сомнений, как это владелец почти бескрайнего могущества вдруг его лишился и странным образом помер.

Наум не мог напрямую причинить вред хозяину, но обстоятельства такие обстоятельства. Когда у Свата кончалось терпение, вдруг начинали происходить природные катаклизмы, несчастные случаи и досадные недоразумения. После которых уже другой поцелованный удачей вступал в права владения Наумом.
Другим хозяевам везло меньше. Однажды пожелал знатный боярин бесконечной жизни. Принеси мне, Сват Наум, живой воды, чтобы волос был черен в бороде, а силы в чреслах, руках и ногах не кончались. Наум выполнил поручение. Принес водицы, но тактично умолчал, что добавил туда сока молодильных яблок. Выпил боярин крынку до дна и стал младенцем плаксивым. Маленьким, беззубым, беззащитным и бессмертным. Боярыня муженька такого в погреб припрятала на веки вечные, а сама веселой вдовой выпрыгнула замуж за знатного генерала. До сих пор дидятко лежит в нестиранных пеленах, да орет под полом.

Были исключения. Федот-стрелец впервые отнесся к слуге, как к равному. Пригласил за стол, уважительно разговаривал и даже дал с широкой души свободу. Но насладиться ею Наум не мог. Его сказочная природа все равно сковывала цепями повиновения. Не Федоту, так другому.

Сват Наум легко и непринужденно простился со сказочным миром, чтобы перенестись в реальный. В оковах плоти он потерял невероятную силу. Но приобрел гораздо больше. Свободу выбора! И восхитительное молодое тело! В центре реабилитации он мог часами зависать перед зеркалом. Смазливое личико, но мужественный торс, длинные ровные ноги, узкие бедра. Славный молодец. Нарцисс? Возможно.

Сват Наум вступил в настоящую жизнь полный желания попробовать все, что может испытать живой человек. Он не перестал был сучкой. Но теперь мог этого не скрывать. При хозяевах приходилось прикусывать язычок.
Ему нравился секс, от которого Наум получал настоящее удовольствие. Стиль на грани фола без гендерных границ и условностей. Он снимался в порно и трахался за деньги, но только с теми, кого выбирал сам. Тяжелый люкс, не дешёвая прошмандовка.
Одевался в лучшие мужские костюмы, красил волосы и танцевал на сцене в черном трико и ободке с кошачьими ушками.

Его жизнь напоминала праздник. Но все праздники когда-нибудь заканчиваются. Сват Наум влюбился. Не в сказочного, в смертного человека. Это была любовь на века... На три лучших года. Ради него Наум завязал с порно-карьерой. Стал лучшей в мире женой, самой заботливой матерью для дочери своего любимого. Он забыл о сказочном наследии.

Три года в любви. И одна ночь в агонии. Наум застукал супруга за изменой. Все отвратительно-постыло. Какой-то дешевый ресторан, крысиный мотель с грязной кроватью. Идущий следом за парочкой Наум до самого конца не верил, что созданный им уют можно променять на шаболду с щелью между зубов. Можно.

Он убил бы обоих в порыве ревности. Но скатилось к безобразной истерике, хлопанью дверьми и осипшим от крика голосом. Наум долго скитался по городу в размазанной по лицу туши и с ослепшими от горя глазами под проливным дождем. Под бесконечным потоком струй он встретил господина Лихо. Встреча стала судьбоносной для них обоих. Сват Наум вернулся к тому, для чего был рожден, и бросил бесполезные игрища в любовь со смертными. Он - слуга в доме господина Лихо. Его любовница. Его ангел-хранитель. Но теперь исключительно по собственной воле.

Д Е Т А Л И  //  У М Е Н И Я

"То, не знаю что" - глобальный инвиз, дар почти полного исчезновения из этого бренного мира. По своему желанию буквально растворяется в воздухе. Исчезает не только одежда, но и удерживаемые в руках и другими частями тела предметы. Не слышно дыхание и биение сердца, никто и никогда не увидит шагов даже по луже и пиздец, как умно рассыпанной муке и соли. Нет запахов, даже любимого Тома Форда. И отпечатков пальцев. Не остается ничего, кроме голоса.
Состояние инвиза дает возможность смело проходить через стены и класть болт с пирсингом на камеры-тепловизоры. Магия и проклятия тихо стонут от беспомощности, не работают. Все, что нацеплено на физическое тело, плохое оно, аль хорошее, отваливается безвозвратно.
Но "то, не знаю что" не способен манипулировать хоть чем-то физическим. Ни дотронуться, ни лампу сбросить со стола, ни пнуть мыском туфли домового.
Голос он голос и есть, хотя одинаково красиво звучит, как по-мужски, так и по-женски, если вам нравится вокал Юлии Коган. Чем дольше играешь в прятки, тем труднее потом возвращаться в осязаемое тело.
---
Мастер домашнего уюта, шеф-повар без усов и белого колпака.
Вяжет, вышивает на машинке, штопает носки и одиночество.
Мейк-апер и маникюрщик такой, что все инфлюенсы сгрызут свои кисточки до щетины и подавятся помадой от зависти.
Стриптизер и порно-актер в прошлом, но навыки сохранил. Как и уникальную пластику.
Идет на подкуп ванильным мороженым.
Ничего не делает по принуждению.

Отредактировано Svat Naum (2025-03-02 11:23:36)